Сказка про Дерево
Сказка о Звездочке
Строчка Надежды
Как поймать облако
Знаешь как я люблю тебя?
Так-не бывает
У дерева было много друзей, других деревьев, которые росли вокруг. Вместе они часто играли с ветром, когда он был не занят. Это было очень весело: ветер смешно взъерошивал им листья и они притворялись кораблями с большими парусами, мерно раскачиваясь на воображаемых волнах. Но больше всего они любили, когда одновременно светило солнце и шел дождь. Тогда они купались в искрящейся теплой воде, с наслаждением смывая песок и пыль с листьев, блаженно подставляя под солнечный душ каждую веточку. Листья начинали блестеть и празднично переливаться, и деревья красовались друг перед другом, стараясь перещеголять соседа нарядом. Тогда они становились похожи на стайку молодых девушек, которые приехали на бал и хвастают своими новыми кисейными платьями.
Надо сказать, что наше дерево было одним из самых красивых в лесу. Весной оно расцветало белыми цветами и от него исходил тонкий сладковатый аромат. Летом ярко-зеленая листва становилась пышной и густой и давала самую прохладную тень в лесу, а осенью таких ярких чудесных платьев и сладких с кисловатым привкусом плодов не было ни у кого в лесу.
Наверное, поэтому именно это дерево полюбила девушка из соседнего поселка. Она приходила к нему каждый день и сидела часами, читая какую-нибудь книгу или просто сидя и мечтая о чем-то своем. Или обнимала ствол и рассказывала о том, что произошло за день. Она рассказывала про все свои радости, шептала про свои секреты. Она делила с деревом все свои горести и тогда по стволу тонкими, непривычно солеными струйками стекали слезы, теряясь в трещинках коры. Дерево жалело девушку и успокаивающе шелестело листьями, стараясь усыпить ее грусть. Так они и жили. Дерево каждый день жило в ожидании девушки. А она, освобождаясь от каждодневных скучных дней, сразу бежала в лес, к любимому дереву.
Однажды весной, когда дерево чудесно расцвело и благоухало на зависть другим деревьям, девушка прибежала в лес ранним утром, когда солнце еще не показалось из-за пригорка, а в лесу стояла звенящая тишина. Было прохладно, сонное дерево стояло в росе, но белые цветы уже почти раскрылись, готовясь встретить долгожданное солнце. Столь неожиданный приход очень обрадовал дерево - радостно было встречать новый день с любимым человеком. Но девушка не стала садиться под дерево и даже не обняла ствол, здороваясь, как она это делала раньше.
Вместо этого она встала на цыпочки и стала обламывать ветки, покрытые цветами.
Дереву было очень больно, но оно не могло ни убежать, ни спрятаться. Девушка же обломала все ветки, до которых смогла достать, и побежала домой. А покалеченное дерево осталось стоять в еще тихом лесу. Поломанные ветки нестерпимо ныли, и боль отдавалась в ствол. На земле валялись оборванные цветы. Но еще больнее было внутри, и дерево не могло понять, что это болит.
Девушка приходила еще несколько раз, но дерево болезненно переносило ее приходы и долго не могло уснуть по ночам.
Уже давно зажили ветки и обросли новыми листьями, а внутри по-прежнему что-то саднило. Эта боль вонзилась глубоко и остро и не давала дереву забыть о том ужасном утре. Теперь дерево не участвовало в общих веселых играх. Его больше не радовали новые наряды, ему не нужно было ласковое солнце, оно хмурилось, когда ветер трепал ему листья. Дереву нестерпимо было вспоминать об этом предательстве, оно уже не могло себе представить, что еще когда-нибудь сможет жить так, как прежде.
Так прошло лето, осень, зима. Опять наступила весна. В этом году дерево встречало ее грустно и уныло. Оно опять покрылось цветами, но теперь они были всего лишь еще одним напоминанием перенесенных страданий, сломленных веток и боли, застрявшей глубоко внутри.
Была середина весны, когда однажды днем дерево услышало приближающуюся песню. Песня была грустная, но очень красивая. Звонкий детский голосок старательно выводил сложную мелодию. Это была смешная девочка с торчащими светлыми косичками и веснушчатым носиком. В ладошке она зажимала маленький букетик полевых цветов. Девчушка увидела дерево и остановилась в изумлении, задрав голову и широко открыв свои глазенки. Дерево грустно качнуло ветками. Девочка обошла его вокруг и уселась в тенек, положив рядом букетик. Так она сидела долго, пела песни и любовалась деревом, а ушла только под вечер.
На следующий день она пришла снова. Потом еще раз. И дерево не заметило, как девочка стала прибегать к нему почти каждый день.
Дерево стало к ней привыкать и с каждым приходом девочки, с каждой новой песней утихала боль, уходила тоска, унималась грусть. Постепенно дерево опять стало радоваться новому дню, солнцу и дождю. А однажды девчушка обняла его ствол и сказала: "Дерево, я тебя люблю и никогда не обижу". И дерево поверило. Поверило опять несмотря ни на что. Поверило, потому что хотело поверить. И теперь каждый день дерево опять ожидало прихода человека, который его любил.
Маша
http://www.kleo.ru/items/contest/derevo.shtml
Звездочка сама не могла вспомнить, когда она появилась на вечернем небосклоне и засияла, сначала неярко, но потом, став повзрослее и посмелее, в полную силу. Когда ее спрашивали "Откуда ты появилась?", Звездочка весело смеялась и говорила "Откололась от солнышка!" Действительно, светила она ярко, да так, что даже месяц замечал ее всегда, и улыбался своей широкой улыбкой, снова заметив на горизонте знакомый лучик.
Прошло немного времени (или много). У звезд время течет не так, как у людей. Если бы спросили, сколько прошло времени, Звездочка не смогла бы сказать, потому что она до сих пор не могла нарадоваться миру, какой он огромный и загадочный. Особенно она хотела посмотреть, что там внизу, за облаками. И однажды на закате Звездочка увидела, что облака рассеялись и, превратившись в легкий туман, растворились. Перед ней открылась удивительная картина. Река, протекающая по оврагу.. Озеро.. казалось, что это - кусочек неба. Лес, темный и бархатный, как покрывало. А это что там? "Ах! Звезды?! И как много!". Последние слова Звездочка сказала вслух, сама этого не заметив. Месяц, до сих пор занятый рассматриванием своего отражения в озере, посмотрел туда, куда смотрела Звездочка, и улыбнулся опять:
- Это не звезды. Звезд на земле не бывает. А огоньки - это просто город. Там живут люди.
- А кто такие - люди? - спросила Звездочка, не отрывая взгляда от города.
- Очень странные создания, смею заметить. Боятся темноты, вот придумали себе огоньки-звезды на земле. А зачем? Мы же всегда тут, а днем - солнце. Но так уж они устроены. Люди, одним словом.
- А они нас видят сейчас? - Звездочка на всякий случай засияла поярче.
- Эй, а ну-ка сбавь свой пыл! Эх, молодежь молодежь. Ты еще молодая и глупая. Люди - они, как только видят новую звезду, тем более яркую, норовят загадать желание. И тогда ты упадешь, и сгоришь и превратишься в желание.
- Насовсем? - Звездочка испугалась и немножко потускнела, чтобы ее не заметили.
- Да, такая у вас судьба, звездная.. Все когда-нибудь должны будут исполнить желание. Иначе не бывает.
- Ой, а когда мое время настанет?
- Не бойся, тебе еще светить и светить. Ты маленькая еще. - месяц улыбнулся снова - Только будь все ж поосторожнее. А исполнительниц желаний и без тебя найдется. Вон, видишь?
Звездочка посмотрела туда, куда показал месяц и увидела, как яркая звезда вдруг сорвалась с небосвода и полетела вниз.. Все произошло так быстро, что Звездочка не успела заметить, когда исчезла эта звезда. Просто пропала и все. "Пожалуй, надо быть поосторожнее" - подумала Звездочка и с тех пор старалась не сиять так ярко на ночном небе. По вечерам Звездочка смотрела на своих соседок и слушала их разговоры.
"..а мне бы " - говорила одна звезда "хотелось бы, чтобы мое желание загадали на день рождения, чтобы.. чтобы новое платье там, или шляпку."
"Фи!" - говорила другая - " Очень интересно быть шляпкой! Я вот лучше буду замком на вершине горы, с колоннами и фонтаном и.. "
Звездочка никогда не вмешивалась в разговоры, но в тайне мечтала о чем-то красивом и добром, но не решалась выбрать. Ей хотелось еще раз прогуляться по ночному небу, послушать Млечный Путь, поговорить со старым ворчуном месяцем, посмотреться с высоты в озеро.
И вот однажды, заглянув на берег озера, Звездочка увидела юношу, сидящего на стволе давно поваленного когда-то бурей дерева. Тот, не отрываясь смотрел на водную гладь. Звездочка послушала его мысли (ведь звезды умеют слушать мысли людей).
"Неужели она не хочет меня больше видеть? Не могу поверить, и не хочу верить! В чем я виноват, я же не сказал ни одного плохого слова, неужели она испугалась? Чего ?.. не верю.. не хочу верить.. "...
Звездочка перестала подслушивать и чуть не покраснела, но вовремя спохватилась, потому что юноша заметил бы ее тогда, а так она была ничем не приметной звездой на фоне других звезд. Она попыталась не думать о мыслях юноши на берегу, но снова в ее душе зазвучали слова..
"..если хотя бы одно желание, ну почему я не волшебник?!"..
Звездочка вздрогнула. Он сказал о желании.
"Неужели никто из звезд не слышит? Или.. или ей придется самой его исполнить и стать.. кем ? или чем ?"
"..вот если бы она сейчас прямо вышла на берег, прямо сюда.. "
Перед звездочкой проносились желания ее соседок-звезд.. Дворцы с мраморными стенами.. чудесные сады со сказочными плодами... корабли с парусами, отправляющиеся с кругосветные путешествия.. балы с тысячами свечей...
"...пускай она только придет, я посмотрю ей в глаза и она - в мои.. "...
Звездочка больше не в силах была справиться с круговоротом мыслей... это была ее судьба. И Звездочка засияла так ярко, что ее стало видно всему небу. Месяц кричал что-то, но Звездочка его не слышала, она слышала только себя, и, зажмурившись, бросилась вниз, разгораясь все ярче и ярче..
Сколько времени длился полет, не мог сказать никто. У звезд время течет не так, как у людей. Но что это? Приоткрыв глаза, Звездочка сначала удивилась и даже испугалась. Нет, не тому, что она почему-то не сгорела, как должна была, а потому, что земля теперь была рядом, и она висела теперь над тем самым озером, а на берегу стоял юноша и девушка. Они смотрели друг другу в глаза и девушка плакала, а юноша что-то говорил..
Потом они посмотрели на Звездочку и девушка сквозь уже прекращающиеся слезы проговорила:
- Не бойся, ты больше не сгоришь! Ты такая прекрасная звезда, и мы...
Юноша обнял девушку и продолжил:
- ..это я виноват, она пришла сама, и мы чуть-чуть не погубили тебя, но мы успели поменять желание, пока звезда падает, это можно сделать. Мы пожелали, в один голос, чтобы ты не исчезла! Ты очень красивая, и очень добрая... Так пускай ты будешь светить всегда, каждую ночь, и как можно ярче, чтобы все влюбленные всегда смогли найти друг друга...
Девушка вытерла остатки слез и улыбнулась:
- Возвращайся к себе на небо, крошка. Мы никому не дадим тебя в обиду. И сияй как можно ярче, не бойся!
И Звездочка, благодарно сверкнув на прощанье, взлетела опять на небо. Пролетая мимо месяца, она посмотрела на озеро. Девушка и юноша стояли и целовались. Чтобы не смущаться, Звездочка поднялась высоко-высоко и засияла так ярко, как еще никогда в жизни. И она больше не боялась людей.
Только месяц, глядя на нее, каждый вечер бурчал что-то под нос, но это ему быстро надоедало, потому что сам он все же не мог не любоваться Звездочкой, которая и вправду стала теперь самой красивой, а ворчал он просто, по старой привычке...
Морозов С.В.
Мгновение и она так же смело, как вошла, вальяжно присела на диван, по ложив одну ногу на другую. Покосилась на висящие за стеклом администраторской часы. Всё её дальнейшее поведение говорило о том, что она ждёт кого-то, то, посматривая на дверь гостиницы, то, медленно переводя взгляд на часы.
Входили и выходили женщины, мужчины. Они или не замечали её вовсе, или недоумённо оглядывали её с присущим оттенком женских или мужских восхищённых, либо совсем уж безразличных глаз. Но никто не подходил к ней, никто не заговаривал. Администраторши деловито возились с бумагами, иногда улыбчиво переговариваясь через окошко с клиентами. И для них её как бы уже не было. Прошло часа два. Она встала и вышла.
По улице шла стройная, независимая женщина, походке её могла позавидовать юная девушка. Красивые ноги, лёгкая, от бедра, поступь. Глаза светлые, широко поставленные, умно и с улыбкой смотрели вокруг. Ни зависти, ни злобы в них. И не подумаешь, что эта женщина прождала кого-то долгое время, а, не дождавшись, идёт куда-то одна. И тени обиды нет на её лице - на этот мир и на того, кто так и не пришёл в этот вечер. Да ждала ли она?
Дорога её заканчивалась у обычного, советской постройки дома, в квартире, где она удачно соединила банальное былое и штрихи теперешней жизни. Она сняла одежду прямо в прихожей и босая прошла в ванную. Придирчиво посмотрела на своё тело. Собираясь ко сну, медленно забралась в ванну. Но отражение в зеркале заставило её вздрогнуть.
Там, в гостиничном вестибюле она никого не ждала. Она просто убивала своё одиночество теми разными взглядами, которые обволакивали её. Но ничто не задевало её. Только иногда она внутренне посмеивалась над партнёршами которые, проходя мимо, со своим навсегда или временным мужчиной заносчиво поднимали свои подбородки. Конечно же, она понимала всю нелепость своего присутствия в этой гостинице. Но досаждать нытьём друзьям или взрослой дочери не хотела, опираясь на своё отношение к одиночеству других - из болота надо самой вытаскивать себя за волосы.
А он стоял в зеркале и улыбался такой знакомой и (чёрт возьми!) голливудской улыбкой. Одна приятельница, познакомившаяся с ним на их свадьбе, заметила ей - надо же, ты видишь эту красоту каждый день! Потом уже для себя вывела жизненную формулу достоинств мужчины - ум и надёжность. А сейчас он смотрел на неё и улыбался. В голове промелькнуло - ну и кино! И что толку упрекать его, корить себя. Всю ночь о чём-то говорили, пели под гитару, которая ждала его месяцами. И любили... . Казалось, что вечером, услышав тиканье двигающегося вверх лифта, заранее откроет дверь и увидит эту ослепительную улыбку - чиз.
Много этих вечеров лифт поднимался, опускался... и надоело! Поняла, надоизбавляться от этой верёвки, которая день и ночь тянула её в прошлое. Но как? Молилась в церквях, ездила по каким-то Лилианам, якобы что-то видящим, чего другие не видят. И не раз там встречала даже известных столичных людей. Обычная история! В горе все равны.
Потом появилась подруга, с которой было удобно пропадать в центре допоздна. И закрутилось. Кафе, рестораны, казино - всё зависило от их финасового положения или их поклонников. Где бы ни была она и с кем, в голове постоянно стучало - стереть, стереть, стереть! Стирала до чёрных дыр в душе. Но всё равно, когда под утро возвращалась домой, украдкой смотрела на свои окна. Вдруг горит свет?! Но они тоже зияли черными дырами. Если бы тогда её спросили, какой сегодня день, число, год, то и не сразу ответила. Её как будто не было и на земле, и во времени. Даже работа - её собственное творческое дело, была тогда чем-то вроде антракта между водоворотом разгула.
Однажды ночью проснулась от шума ветра. Открыла глаза и ужас охватил её. Стены комнаты как бы раздвинулись, а над головой висело что-то чёрное и бесформенное. Это что-то пыталось приблизиться к ней. Но она зашептала молитву и стала креститься. Прошло несколько секунд и всё пропало. Стены встали на место, ветер утих. До утра не спала, плакала. Не хватало ещё свихнуться! На работе приятель, выслушав её рассказ, сказал - ну и глупо, что не впустила эту сущность в себя. Посмотрела бы, что с тобой было.
Очень она удивилась, что он не поднял её на смех и даже не поставил диагноз. Но после той ночи взяла в руки карандаш, купила в “Канцелярских товарах” папку для черчения и засела за рисование. Рисовала натюрморты или просто копировала известных художников. Особенно удавался Матисс.
Вернулась в театры, музеи. Ушла в работу. Он звонил, но не приезжал. Как-то позвонила его молодая жена с просьбой встретиться и переговорить об их ставшей невозможной совместной жизни. Она ей сказала, что это закономерно, ведь он всегда злоупотреблял алкоголем. От встречи вежливо отказалась. Положив трубку, долго сидела не двигаясь. Пустота в мыслях и душе. Даже обычного бабского злорадства не промелькнуло. Только из прошлой жизни выплыла написанная давно строчка надежды - и буду жить, а не всё время ждать!
В какой-то из осенних дней, что своим очарованием примиряют людей с миром и с самими собой, летела своей пофигистской походкой на работу.
Мир, как мир, люди, как люди! Её уже ждали два клиента. Она поздоровалась с ними и аккуратно разложила каталоги на своём столе. И вдруг рядом прозвучал вкрадчивый литературный оборот. Она подняла голову и с нескрываемым любопытством посмотрела на молодого мужчину, говорящего с ней. В глаза прыснула ослепительная улыбка - чиз! В первое мгновение неприятный холодок пробежал по её телу. Но в его улыбке было что-то детское и совсем не было самолюбования. И было даже - извините, что я так невпопад улыбаюсь. И вся эта ситуация ей представилась как остановившийся кадр из фильма, в котором она долгие годы играла главную роль по своему же сценарию.
Минули зима, весна и в одну из летних ночей, под утро, после купания они стояли, обнявшись, и смотрели, как белая пелена тумана, растянувшаяся над прудом, отделялась от него и, медленно рассеиваясь, поднималась вверх. Поддавшись неосознанному, внутреннему чувству, лёгким движением плеча освободилась от тёплой руки друга и присев на корточки, приложила свои ладони к влажной от росы земле. И вдруг почувствовала, как через них покидает её мучительная боль, словно невидимая, злобная сущность, что так долго владела душой. Она ясно поняла, что всё происшедшее с ней до этой ночи, было сценарием, написанным там - на верху, в небесах! А она только смогла выстоять здесь, на земле и это утро - это подарок самого главного режиссёра в мире.
Нигматова Вера
seraks@rol.ru
- Скоро зима. Пойдем поудим напоследок для тебя рыбки. Ты ведь любишь рыбку!
И они взяли удочки и пошли к реке.
На реке было так тихо, так спокойно, что все деревья склонились к ней печальными головами, а посередине медленно плыли облака. Облака были серые, лохматые, и Медвежонку стало страшно.
"А что, если мы поймаем облако? - подумал он.- Что мы тогда с ним будем делать?"
- Ежик! - сказал Медвежонок.- Что мы будем делать, если поймаем облако?
- Не поймаем,- сказал Ежик.- Облака на сухой горох не ловятся! Вот если бы ловили на одуванчик...
- А на одуванчик можно поймать облако?
- Конечно! - сказал Ежик.- На одуванчик облака только и ловятся !
Стало смеркаться.
Они сидели на узеньком березовом мостке и смотрели в воду. Медвежонок смотрел на поплавок Ежика, а Ежик - на поплавок Медвежонка. Было тихо-тихо, и поплавки неподвижно отражались в воде. . .
- Почему она не клюет? - спросил Медвежонок.
- Она слушает наши разговоры,- сказал Ежик.- Рыбки осени очень любопытны!..
- Тогда давай молчать.
И они целый час сидели молча.
Вдруг поплавок Медвежонка заплясал и глубоко нырнул.
- Клюет! - крикнул Ежик.
- Ой! - воскликнул Медвежонок.- Тянет!
- Держи, держи! - сказал Ежик.
- Что-то очень тяжелое,- шепнул Медвежонок.- В прошлом году здесь утонуло старое облако. Может, это - оно?..
- Держи, держи! - повторил Ежик.
Но тут удочка Медвежонка согнулась дугой, потом со свистом распрямилась - и высоко в небо взлетела огромная красная луна.
- Луна! - в один голос выдохнули Ежик с Медвежонком. А луна покачнулась и тихо поплыла над рекой. И тут пропал поплавок ежика. - Тяни! - шепнул Медвежонок. Ежик взмахнул удочкой - и высоко в небо, выше луны, взлетела маленькая звезда. - Так...- прошептал Ежик, доставая две новые горошины.
- Теперь только бы хватило наживки!..
И они, забыв о рыбе, целую ночь ловили звезды и забрасывали ими все небо. А перед рассветом, когда горох кончился, Медвежонок свесился с мостка и вытащил из воды два оранжевых кленовых листа.
- Лучше нет, чем ловить на кленовый листик! - сказал он. И стал было уже задремывать, как вдруг кто-то крепко схватился за крючок.
- Помоги!..- шепнул Ежику Медвежонок.
И они, усталые, сонные, вдвоем еле-еле вытащили из воды солнышко. Оно отряхнулось, прошлось по узенькому мостку и покатилось в поле. Кругом было тихо, хорошо, и последние листья, как маленькие кораблики, медленно плыли по реке...
Сергей Козлов.
- Знаешь, как я тебя люблю?
- Конечно, нет, малыш. Откуда мне знать?..
- Я люблю тебя - вот как! - и зайчонок раскинул лапы широко-широко.
Но у большого зайца лапы длинней.
- А я тебя - вот как.
"Ух, как широко", - подумал зайчонок.
- Тогда я люблю тебя - вот как! - и он потянулся вверх изо всех сил.
- И тебя - вот как, - потянулся за ним большой заяц.
"Ого, как высоко, - подумал зайчонок. - Мне бы так!"
Тут зайчонку пришла в голову отличная мысль: кувырк - встал на передние лапы, а задними вверх по стволу!
- Я люблю тебя до самых кончиков задних лап!
- И я тебя - до самых кончиков твоих лап, - подхватил его большой заяц и подбросил вверх.
- Ну, тогда... тогда... Знаешь, как я тебя люблю?.. Вот так! - и зайчонок заскакал-закувыркался по полянке.
- А я тебя - вот так, - усмехнулся большой заяц, да так подпрыгнул, что достал ушами до веток!
"Вот это прыжок! - подумал зайчонок. - Если б я так умел!".
- Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки!
- А я тебя - как через речку и во-о-о-он за те холмы...
"Как далеко-то", - сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову. Тут вверху, над кустами, он увидел большое темное небо. Дальше неба ничего не бывает!
- Я люблю тебя до самой луны, - шепнул зайчонок, и глаза его закрылись.
- Надо же, как далеко... - Большой заяц положил его на постель из листьев.
Потом улегся рядом, обхватил зайчонка лапами и прошептал ему в самое ухо:
- И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны...
- и обратно.
Алиса Жаян
А могла и вовсе не произойти.
Совпадения имён действующих лиц, мест действия и времени – не более чем случайность.
Все события – вымысел. Плод воображения автора.
Чего только не было на столе! Изысканный ансамбль закусок завершал грамотный набор роскошных напитков, отвечая любым капризам взыскательной публики. Радушие хозяев превзошло все ожидания: и надежды, и вложенная сумма были достойно оправданы. Играл оркестр. Зал сиял торжественным убранством, но уже уступал блеску вечерних нарядов в шумном калейдоскопе лиц, столь знакомых и незнакомых совсем. То здесь, то там взрывались хлопушки, смех и шампанское, бокалы наполнялись вином, а атмосфера - готовностью встречи вожделенного момента. Оставались считанные минуты... И в этой атмосфере, как под натиском стихии, отступало поперечное чувство молчаливой глухой тоски, нараставшее как, снежный ком, в подобные дни и комом стоящее в горле. Это чувство слабело, покорно вытеснялось за стены банкетного зала и терялось где-то там, в заснеженной дали...
«Всё хорошо. Будем держать лицо... Где же он?..» На секунду их взгляды пересеклись. Теперь можно раствориться в празднике и предаться веселью, насколько будет возможно.
- Дамы и господа! Прошу внимания! – подавляя общий шум, раздался из колонок голос конферансье, – Я предлагаю поднять наши бокалы и посмотреть на часы!
Зал недружно всколыхнулся над столами. Все развернулись к оратору. Его речь была краткой и не успела утомить банальным содержанием. Благодарность минувшему, пожелание здоровья, любви и счастья в личной жизни в грядущем, и обещание незабываемого вечера для всех присутствующих здесь в зале. Заканчивалась речь словами, которые подхватывались уже хором: «Пять!.. Четыре!.. Три!.. Два!..»
- С-НО-ВЫМ-ГОД...
От резкой тишины зазвенело в ушах. Все, кто был, как по команде замерли с недвижностью восковых фигур, застывшей мимикой, протянутыми навстречу бокалами. Пузырьки в шампанском остановились. Над столом в воздухе повисла капля вина, упавшая с чьего-то бокала...
«Так вот как сходят с ума…» - появилась наконец-то первая мысль. Но рука послушно подалась назад. Каблук гулко цокнул о мраморный пол. А дар речи?..
- Э-э-э-й... люди... А-у-у-у...
- Я здесь.
На этот раз их глаза встретились не украдкой. Во взгляде у обоих стояло дикое изумление. В полный рост. Шатко следуя мимо скульптур, весьма подвижных минуту назад, они подошли друг к другу.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
- Нет...
- И я...
- Что тут происходит?.. это... сон? Вот твоё лицо, рука... теплая... всё чувствую!.. дрожит немного... Чего дрожишь?
- Нет, это не сон. Скорее... гипноз какой-то.
- Но я же всё прекрасно помню! Нам предложили поднять бокалы, посмотреть на часы...
- Сколько сейчас?
- На моих – четыре минуты первого.
- И на моих - чет... Что за ерунда... Числа нет. И года...
- Посмотрим у других, осторожно только...
Результат ошеломлял. В этом зале на всех других часах стояло одно время:
00 часов 00 минут 00 секунд.
- Надо куда-нибудь позвонить...
Он достал мобильный и несколько раз набрал номер.
- Даже гудков не слышно. Не отвечают ни местные номера, ни... Тишина. Везде.
- Не может быть... Что происходит?!
- В том-то и дело, что ничего. Ни-че-го. Пошли отсюда! На улицу. Надо проверить...
- Подожди, но так же не бывает!
- Вот и проверим.
- Стой! Тихо... слышишь? Там ... Звук... как вдох...
- Показалось... Идём скорей!
И Они заспешили к выходу.
С ночного неба крупными хлопьями падал снег. На всём протяжении улицы его освещали разноцветные гирлянды и неоновые вывески магазинов. Снег! Первое реальное движение с момента массового оцепенения. Движение, которое само по себе заставляло замереть и смотреть, смотреть, не дыша, на его чарующую красоту. Снег. Тишина. И ни души вокруг.
Двое осторожно вошли в царствие снегопада. Оно влекло их по улице, ускоряя шаги и едва сдерживая от бега. Никого. Но, добежав до перекрёстка, они, наконец, наткнулись на то, что подтверждало безумную догадку. Рядом с патрульной машиной стояла монументальная группа полицейских, вооружённая пластиковыми стаканчиками. Один полисмен разливал содержимое бутылки под таким наклоном, что мог бы опорожнить её несколько раз за время созерцания этого милого зрелища. Фигуры постовых покрывал слой снега, табло уличных часов над ними показывало время:
00 часов 00 минут
- Так и есть... Это – везде.
- Везде – что?
- Везде остановились часы. У всех. Кроме нас...
- ...и это значит...
- ...что у нас есть время, которое для нас у всех остановилось для всех остальных...
- Ты сам-то понял, что сказал?
Они ошалело уставились друг на друга. В висках стучало. По спине пробежала дрожь осенения.
- Да!..
Через дорогу, напротив, горели витрины дорогого супермаркета.
- Зайдём. Ещё сюда – и всё.
Сцена внутри уже не удивляла. У стойки – обездвиженные продавцы и охранники, открытое шампанское, фужеры в руках... И длинные ряды заморского изобилия!
- Возьмем вина, немного фруктов... шоколад... и к вину - вот эту вкуснятину! Давно хочу попробовать, случая не было... Нам же этого хватит?
- До отвала! Ух, какая бутылка!.. Вино... Appellation Ramonet… Grand Cru… сорт винограда Гаме... – читая этикетку, он вдруг понял, что легко понимает французский.
- Мы так ещё и не выпили с тобой за... теперь есть за что!.. У тебя деньги с собой?
- Только кредитка... Эх... банкомат не работает...
Она сняла с платья бриллиантовую брошь и приколола к блузке молоденькой продавщицы.
- Это ей новогодний подарок! Думаю, стоит не меньше... Теперь всё. Пошли?
Ключи в машине полицейских оказались на месте.
- А вдруг заведётся?
- Зажигание... сцепление... газ... Yes! Невероятно, работает!
Индикатор топлива показывал полный бак.
- Включи рацию, может и там что-нибудь есть.
Из динамика тихо, но очень чисто зазвучала красивейшая мелодия.
- Глюк...
- Это не глюк, я тоже слышу...
- Это не глюк, это Глюк! Композитор!
- А приёмник?..
На волнах всех диапазонов звучала та же тема второго действия «Орфея и Эвридики».
- Ну, с Богом!
И шоссе понеслось навстречу. На всех светофорах горел зелёный. Автомобиль летел по встречной полосе, с одержимой яростью нарушая все былые правила движения. Он мотался из стороны в сторону, крутился на месте, разворачивался и мчался дальше то прямым, то задним ходом. Глюк!..
Вот и дом. Темные окна.
- А зачем рацию с собой?
- Так, на всякий случай... и потом, такая музыка!
Ступени, дверь.
- Прошу!.. Всё как есть, свет не включается... Свечи! У меня есть свечи!..
Узкий язычок пламени наполнял сферу небольшого пространства лучистым теплом. Он тихонько трепетал над столиком, тянулся по тёмному стеклу откупоренного сосуда, весело рассыпался на гранях хрустальных бокалов и загадочно замирал в них глубоким пурпурным свечением. А над всем этим маленьким тёплым пространством нежно сияли глаза, устремлённые друг на друга, открыто и счастливо, не в силах оторваться, не в состоянии до конца поверить. «...Не спешить... не смотреть на часы...», «...никто не позвонит... и не придёт...», «...никто не мешает... Господи! Так не бывает!»
- Так – не бывает!..
Шествие снега за окном всколыхнулось дыханием ветра... Влажные губы с тонким упоительным вкусом вина... Ветер ерошил пышную снежную массу, кренил, собирал в тугие потоки... Пряди душистых волос скользили меж пальцев... Белыми вихрями ветер кружил, стелясь, прижимался, льнул и тёрся оземь снеговой гривой... От прикосновений кожа вспыхивала жаром, и он зыбкой волной разливался по всему телу... С порывистым стоном вьюга вздымала к небу охапки плотного снега... Дрожащий восторг нарастал в каждой клетке, сливался в единый взлётный порыв... Разум терялся...
За окном мело. Без конца и края. По всей Земле. На столе горела свеча. Рядом лежала рация, в ней пел известный голос:
Если в городе твоем снег,
Если меркнет за окном свет,
Если время прервало бег
И надежды на апрель нет,
Если в комнате твоей ночь,
Притаился по углам мрак,
Нету сил прогнать его прочь,
Позови, я расскажу, как...
Свеча горела, длинное пламя светлой нитью потягивалось к потолку, голос пел:
А над городом живет Бог,
Сорок тысяч лет, и все сам.
И конечно, если б он мог,
Он бы нас с тобой отдал нам.
Но сойдет с его лица тень,
И увидит он, что я прав,
И подарит нам один день
В нарушенье всех своих прав...*
...Постепенно ветер утих. Снова воцарилась тишина. А в голове ещё долго оставалась мелодия песни. Фитилёк над огарком в последний раз мигнул и погас. Светало. Волшебная ночь прошла на удивление быстро. Так не хотелось вставать! Но и спать тоже не хотелось. И уж совсем не хотелось думать, что происходит за окнами в мире. Будь что будет.
Вскоре стало совсем светло. Как бы то ни было, пришлось раздёрнуть шторы.
- Смотри...
Снега на улице не было. Кое-где стояли талые лужи. К чистому синему небу деревья тянули ветки с набухшими почками. С берёз свисали серёжки. Цвела верба. Из тёмной земли пробивались молодые побеги. Белели подснежники.
- Смотри!.. - в открытое окно ворвался свежий весенний воздух. Пели птицы.
Они быстро собрались и выбежали на улицу. Патрульная машина по-прежнему стояла у входа. На мигалке сидел воробей и громко чирикал. С каждым шагом открывались новые и новые чудеса. Они непрерывно возникали повсюду. Природа оживала на глазах: появлялись первые листочки, под ногами вставала изумрудная зелень, воздух наполнялся густым ароматом цветения... Лицо и волосы припудрила пыльца, пальцы и губы сладко слипались от берёзового сока... Не находилось слов.
Неожиданно на небо налетела туча. Со страшным грохотом ослепила молния. И хлынул дождь! Он в миг промочил всё до нитки. Ничего подобного видеть ещё не приходилось: он шел стеной, менял направления струй, закручивался в смерч, образуя на лужах воронки... Они носились по лужам, прыгали, плескались и орали во всё горло, как сумасшедшие. А дождь плясал и плясал над ними свой искромётный танец... в лучах весеннего солнца! И закончился он так же внезапно.
Через всё небо раскинулась огромная яркая радуга. Над коврами одуванчиков засуетились пчелы, откуда-то прилетел майский жук и по-свойски устроился на плече.
- На озеро! Купаться!
Машина на предельной скорости неслась за город, воя сиреной и обдавая тротуары фонтанами брызг. В салоне сквозило пьянящим запахом черёмухи и сирени. Свободная дорога! Она то утопала в кружевном цвете яблонь, то пестрила коридорами акаций, то вылетала на васильковые и ромашковые просторы. Очень скоро колёса достигли береговой кромки.
По зеркалу озера грациозно и бесшумно скользила парочка лебедей. Мелькали стрекозы. Чистый песок едва не обжигал ноги. Отрезок пляжа упирался в небольшую скалу, её верхушка была ровной и нависала козырьком над водой. С неё хорошо просматривалось дно; солнце глубоко пронизывало прозрачную воду. Он коротко разбежался, подпрыгнул и нырнул, плеском распугав игривые стайки рыб. Наконец он вынырнул и замахал ей:
- Как парное молоко! Прыгай!!!
- Я боюсь!..
- Прыгай же! Сегодня у тебя получится... должно получиться!
Она собралась духом и прыгнула. Какой это был прыжок! Казалось, он захватил дух на целую вечность. Тело с небывалой лёгкостью взлетело, медленно планируя в спрессованном воздухе, и плавно вошло в воду. С ног до головы его объяла теплая немая среда, где всякая мелочь принимала внушительный вид. Таинственный подводный мир... «Как жаль, что нельзя дышать под водой...». Зато хорошо лежать на её поверхности, глядеть в бездонное небо и мысленно улетать туда выше, выше... В какой-то миг всё отчётливо увиделось сверху: и озеро, окруженное ивами, и крохотный пляж, и как лежат на воде два тела – мужское и женское, и как среди всей их одежды сохнет на песке вечернее платье... И тут почувствовалось, что с каждым биением сердца, всеми порами кожа вбирает жизнь, а кровь насыщается молодой и здоровой силой, способной передвигать горы, покорять любые вселенские дали!..
Они сидели на берегу и наслаждались летним солнцем. Ничто не нарушало полуденного спокойствия. Лишь лёгкий ветерок теребил волосы и венки полевых цветов на их головах. Стояла жара. В траве стрекотали кузнечики, по ноге щекотно карабкался муравей. Где-то неподалёку послышалось: «Ку-ку...»
«Кукушка – кукушка, сколько нам жить осталось?..»
- Ку-ку, ку-ку, - раздалось после паузы, - ку-ку... «...Четыре... Пять... Шесть...»
- Ку-ку, ку-ку... «...Девять... Десять...»
Кукушка умолкла. Он посмотрел на часы. Было ровно два по полудню. «Не врёт... Если ей верить, у нас в запасе ещё 10 часов». «Да. Мы живём часами», - А поехали в лес?
- Зачем так шуметь? Я и молча тебя замечательно слышу. – И они рассмеялись. - Да, в лес!..
Тропинка к березовой роще вела через поляну. Над нею порхало множество бабочек. Мятное благоухание поглотило путников и не отпускало, пока они не вошли в тень деревьев. Березняк раскинулся под горой и выше смешивался с осиной и елью. Тропинка петляла меж берёз, сваливалась в ручей, подымалась и уходила в глубь леса.
- Давай руку, - он подхватил её и помог спуститься к ручью. Здесь захотелось немного побыть, напиться холодной и вкусной воды, полакомиться смородиной. Совсем рядом хрустнула ветка. Они обернулись на звук. В нескольких шагах от них стоял красавец-олень: он склонил голову над ручьём, пил долгими глотками и в упор не замечал людей, прикрыв глаза от удовольствия. Утолив жажду, он все же посмотрел в сторону соседей и с интересом начал их изучать. Что-то сильное и надёжное выражали добрые глаза этого лесного гиганта, как само воплощение свободы, как символ бесстрашия быть хозяином собственной жизни. Насмотревшись на людей, зверь, будто бы иронично, кивнул роговой кроной и скрылся из вида.
С вершины горы открывалась грандиозная панорама. Всё земное величие в бесчисленном сочетании гор, полей, рек и лесов предстало как на ладони. Но никогда в жизни не дышалось так вольно, как в этот день. Он всё ещё длился, но солнце уже повернуло на закат. На северных склонах кроны деревьев местами начинали желтеть, тени холмов потянулись к востоку.
Они брели к шоссе через рощу, шурша под ногами опавшей листвой. По белым стволам бегали блики, на голову осыпалось осеннее золото, на нос смешно налипла летучая паутинка. Тянуло свежестью бабьего лета... Пред взором стояла божественная пора, когда вся природа торжествовала, щедро награждая мир неповторимой палитрой красок. Ничто не могло бы сравниться с этой величественной красотой!.. Красотой, наделяющей мудрую зрелость.
Выйдя на опушку, они ещё раз остановились, глядя, как под солнцем разгорается горизонт. Солнце опускалось всё ниже, а фронт облаков медленно приближался, рельефно меняя свои оттенки. На юг тянулся косяк журавлей.
- Нам пора... Пойдем... надо бы спешить.
- Подождём ещё минутку... Какой закат!..
Заметно похолодало. Подул северный ветер, унося с собой сухие листья и остатки тепла. За окошком маячили опустевшие ветки деревьев, на ветровое стекло уныло накрапывал дождь. Он становился всё сильней, не оставлял без работы дворники и трассировал перед фарами, ударяясь о мокрый асфальт. Холодным мерцанием впереди показался ненавистный город.
Когда машина пересекла границу первых домов, летели белые мухи. Времени оставалось совсем не много. Давно стемнело, небо затянуло плотной пеленой. Призрачно появлялись и пропадали тусклые стены промышленных зданий. Они возвращались. В чужой, до боли знакомый мир. В эти минуты он был для них крайне нелепым и абсурдным: его уродливая реальность просто не укладывалась в голове. Параллельно нарастало невольное чувство неизвестности. Возникало дикое желание - остановиться и никуда не ехать. Обняться, стоять и ждать развязки этой невероятной истории. Последние дорогие минуты...
Но постепенно цеплялись и другие мысли, всё больше затягивая в сеть «нервных и недужных связей», что прочно держали здесь, опутывая по рукам и ногам, как сплошной клубок, без конца и начала.... Что ж. Они возвращались...
На улицах, увешанных праздничной иллюминацией, по-прежнему никого не было. Снега лежало уже столько, сколько может быть в декабре. Вот он, тот самый перекрёсток. Те же окаменевшие фигуры полисменов. На месте, где стояла машина, - неглубокий снежный прямоугольный провал. Автомобиль занял свою нишу и двигатель заглох... Напоследок, машинально глянув на панель, он заметил, как счётчик километров провернулся назад, а стрелка махом показала, что бак залит под завязку... На табло уличных часов горели те же ноли. До полуночи оставалось 20 минут...
Теперь только бы добежать. Не споткнуться и не расквасить нос. Вон уже виден парадный вход... «Снег повалил хлопьями!.. Ещё немного - и всё». Ступеньки... «...Только б открылась дверь... А вдруг всё тут застыло навечно?.. И спешить - некуда?.. Вдруг...»
- Идём же, она открыта!.. Всё хорошо, мы успеваем.
Зеркальный холл. Двери в банкетный зал открыты. «Стоят, как вкопанные... Ждёте? Ну-ну... Сейчас, хоть глянуть на себя...». Ту-тук... Ту-тук... Она на ходу огляделась в зеркале, стряхнув с рукава песчинки. «О, Боже! Помада... тушь!.. Осталась пара минут... Так, видимость есть... Он уже на месте, я тоже... Теперь – бокал... Всё... Всё, как было!» Ту-тук... Ту-тук...
...57... 58... 59...
- ........ОМ!!! – оглушительно взорвало воздух. Он раскололся и грянул в уши звонкой канонадой бокалов и громоподобным «ура».
Ту-тук... Ту-тук... «Никто ничего не заметил... Да, ура!..» ту-тук... ту-тук... ту-...
...А этого на столе не было. Рядом с её тарелкой, на салфетке, лежал небольшой сверток из зелёных листьев, перевязанный травинкой. Часть его ещё покрывал слабый иней. Он мог получиться на том месте, где свёрток не смогли бы обхватить пальцы одной руки... Через мгновение иней исчез, оставив на листочках мелкие бусинки влаги.
Внутри свёртка оказались ягоды - горсточка лесной земляники. Её любимые.
Игорь Иванченко
