Абдулла бен Яхья показал посетителю рукопись...
Рассказывают, что один факир, желавший учиться, не прикладывая усилий...
В одном месте была засуха...
Обратился правитель к Насреддину...
Некий человек пришел к Джан-Фишан-хану...
Как-то раз шли по дороге человек, конь и собака...
Тот указал: "Здесь ошибка!"
Абдулла бен Яхья вымарал указанное слово и вписал его заново - так, как подсказал гость.
Когда посетитель ушел, Абдуллу спросили:
- Отчего вы пошли на это, зная, что исправление было ошибочным, и вписали неправильное слово на место правильного?
Он ответил:
- Этого требовала ситуация соблюдения социальных условностей. Человек этот ошибочно полагал, что помогает мне. Он-то думал, что выражение его неведения является свидетельством его познаний.
В данном случае я соблюдал социальные нормы благовоспитанности и вежливости и не преследовал интересы истины.
Если бы я выступал в роли наставника этого человека - тогда всё было бы иначе.
Лишь тупицы и зануды воображают, что их долг - наставлять каждого. Люди же отнюдь не ищут наставлений, а, как правило, хотят просто привлечь к себе внимание.
У вас репутация мастера, способного обучить всей мудрости в мгновение ока, и вы все же ждете, чтобы я проводил с вами много времени!
Ты еще не научился как учиться, однако ты узнаешь, что я имею в виду, - сказал суфий.
Факир сделал вид, что покинул Шаттара, а сам стал каждую ночь прокрадываться в теккию и наблюдать за шейхом. Вскоре он увидел, как Шах Гваттх достал из инкрустированного металлического ларца драгоценный камень. Подняв его над головами своих учеников, он сказал:
- Это хранилище моего знания и не что иное, как Талисман Просветления.
- Так вот в чем секрет силы шейха, - подумал факир.
Той же ночью он опять пробрался в зал медитаций и украл талисман.
Однако, как он ни старался, в его руках драгоценный камень не открывал никаких секретов и не давал никакой силы. Факир был горько разочарован.
Он стал учителем, набрал учеников и пытался вновь и вновь просветлить их или самого себя при помощи талисмана, но все было напрасно.
Однажды, когда его ученики ушли спать, а он сидел в своей обители, размышляя над своими проблемами, перед ним появился Шаттар.
- Факир!- сказал Шах Гваттх. - Ты всегда можешь украсть что-нибудь, но заставить это работать ты можешь не всегда. Ты можешь украсть даже знание, но для тебя оно будет бесполезным подобно тому, как вору, который украл бритву у брадобрея (сделанную благодаря знанию кузнеца), но не знает, как брить, бесполезна эта бритва. Он объявляет себя брадобреем и погибает в мучениях из-за того, что не только не сбрил ни одной бороды, но даже, вместо этого, перерезал несколько глоток.
- Но у меня есть талисман, а у вас нет, - сказал факир.
- Да, у тебя есть талисман, но я - Шаттар, - сказал суфий. - Своим умением я могу сделать другой талисман, ты же со своим талисманом не сможешь стать Шаттаром.
- Зачем же вы тогда пришли - просто мучить меня? - вскричал факир.
- Я пришел сказать тебе, что, если бы ты мыслил не столь буквально, то не вообразил бы, будто обладать вещью - а это то же самое, что и быть способным измениться с её помощью, и ты был бы готов учиться как учиться.
Однако, факир полагал, что суфий лишь пытается заполучить обратно свой талисман, и, поскольку не был готов учиться как учиться, то решил упорно продолжать свои эксперименты с драгоценным камнем.
Его ученики продолжили его дело, и их последователи тоже, и т. д. Фактически, ритуалы, которые являются результатом его неустанного экспериментирования, в наши дни составляют сущность их религии. Эти обычаи настолько стали освящены временем, что никто не может себе и представить, что они имеют свое собственное происхождение в тех обстоятельствах, о которых только что было рассказано.
Почтенные носители этой веры стараются быть столь же благочестивыми и безупречными, поэтому эти верования никогда не умрут.
Сначала земледелец не обращал внимания на её слова, но потом попросил её идти домой и не мешать ему. "Ты не понимаешь, - сказал он, - что из-за этой страшной засухи у нас ничего не вырастет. Нечем будет кормить детей, и все мы умрём с голоду. Я решил во что бы то ни стало сегодня же провести воду на наше поле.
Вот тогда я умоюсь и поем". Услышав это, жена его ушла домой, а земледелец работал весь день и к вечеру прокопал канаву до реки. Тогда он сел На землю и с восторгом смотрел, как поток воды бежал к его полю. Его ум был спокоен и счастлив. Он пошёл домой, позвал жену и сказал: "Теперь дай мне поесть и набей мою трубку". Он умылся, с удовольствием поел и заснул глубоким сном.
Другого земледельца, который также хотел провести воду на своё поле, жена тоже позвала в полдень: "Иди домой, умойся и поешь", - сказала она. И он сразу же бросил лопату и воскликнул: "Милая, когда ты зовёшь меня, я должен идти". И его поле осталось сухим.
Как земледелец не может оросить своё поле, так и стремящийся к Богу человек не может достичь Его без твёрдой решимости.
- Я не спал, о, повелитель, я слышал каждое слово!
- Врешь, негодяй! Ведь я приказал своим людям тихонько отнести тебя в соседний зал, а затем вновь занести на место, когда закончится история.
- Если я спал, как же я мог слышать все, что вы рассказали?
И тут Мулла начал подробно пересказывать историю, рассказанную правителем. Тот был настолько удивлен, что пожаловал Насреддину халат со своих плеч.
- Мулла, как тебе это удалось? - спросил его приятель.
- Ну, честно говоря, по лицу и голосу правителя я сразу понял, что он собирается рассказывать эту старую скучную длинную повесть. Тут я и решил полчасика вздремнуть.
- Я хочу просить о небольшой милости, - сказал пришелец.
- Вышвырните его вон! - закричал хан. - Пускай уразумеет сначала, что наносит неслыханное оскорбление Джан-Фишану, когда просит его о чем-либо малом!
Путь был долг и шел в гору, солнце пекло нещадно, и все трое измучились от жары и жажды. И вот за поворотом открылся им величественный мраморный портал, а за ним - площадь, вымощенная чистым золотом. Посередине бил фонтан холодной и чистой воды. Путник направился к стражу, охранявшему вход.
- Здравствуй.
- Здравствуй.
- Как называется это прекрасное место?
- Это - рай.
- Как славно, что мы добрались до рая, нам очень хочется пить.
- Можешь войти и пить, сколько захочешь.
- Но мои конь и собака тоже страдают от жажды.
- Очень сожалею, - ответил страж. - Но животным сюда нельзя.
Путник огорчился, потому что жажда мучила его нестерпимо, но в одиночку пить не стал, а поблагодарил стража и пошел дальше. Долго шагали они вверх по склону и совсем выбились из сил, но вот наконец увидели некое поселение, обнесенное покосившейся и ветхой деревянной оградой, а за ней - немощеную дорогу, с обеих сторон обсаженную деревьями. В тени одного из них лежал, прикрыв лицо шляпой, какой-то человек и, по всей видимости, спал.
- Здравствуй, - поздоровался путник.
Тот молча склонил голову в знак приветствия.
- Я, мой конь и моя собака умираем от жажды.
- Вон за теми камнями есть источник. Пейте вволю.
Путник, конь и собака пошли к источнику и утолили жажду.
Потом путник вернулся, чтобы поблагодарить.
- Приходите, всегда будем вам рады, отвечал тот.
- А не скажешь ли, как называется это место?
- Рай.
- Рай? А страж у мраморного портала сказал нам, что рай - там.
- Нет, там не рай. Там - ад.
- Отчего же вы не запретите им называться чужим именем! - растерялся от неожиданности путник. - Эти ложные сведения могут вызвать страшную путаницу!
- Ничуть не бывало; на самом деле они оказывают нам большую услугу. У них остаются все те, кто оказывается способен предать лучших друзей.
